Визитная карточка хищницы [= Без пяти минут адвокат ] - Наталья Борохова

Следователь городской прокуратуры Крылов потащился домой к Клюшкиным не по доброй воле. Он выполнял просьбу, а правильнее было бы сказать – приказ некоей пикантной особы женского пола. С Ольгой Голицыной ранее он знаком не был. И слава богу! Но теперь их дорожки пересеклись. Она действовала от имени и по поручению Александра Суворова. А это означало одно: он должен выполнить все, что от него потребуют. А требовали от него пока сущую безделицу: навестить супружескую пару Клюшкиных и выяснить их реакцию на громкое уголовное дело.

Елена Клюшкина являлась потерпевшей по эпизоду группового изнасилования. Фабула обвинения сводилась к тому, что преступное сообщество Суворова, заранее распределив роли и продумав план, обесчестило жену милиционера. Все это происходило на дне рождения ныне покойного бандита Лесина и наглядно демонстрировало нахальство и распущенность суворовских отморозков. Газеты и телевидение буквально захлебывались от эмоций, описывая царящий в среде бандитов беспредел и моральное разложение…

Дверь Крылову открыла сама жертва. Высокая, зеленоглазая, с узкими бедрами и молодой крепкой грудью, настырно выпиравшей из полупрозрачного халатика, девица отнюдь не производила впечатления человека, пережившего трагедию. Она окинула Крылова плотоядным взглядом, но, узнав о том, кто он такой, заметно погрустнела.

– Проходите в комнату, – не очень радушно предложила она. Под ее левым глазом Крылов заметил тщательно заретушированный синяк.

Муженек, младший сержант патрульно-постовой службы, возлежал на супружеской тахте и смачно рыгал. Затуманенный изрядным количеством алкоголя мозг все же был способен воспринимать окружающий мир.

– А-а, коллега! – обрадовался он. – Присаживайся-ка к столу. Ленка, тащи сюда закуску.

– Я вообще-то на службе, – робко начал отбиваться Крылов. – Не положено.

– А кто тут собирается пить? – изобразил удивление Клюшкин. – Ну разве что по маленькой да под холодец с картошечкой. Где тут криминал?

Сам Клюшкин стал прикладываться к бутылке не от хорошей жизни. Если кто-нибудь несколько лет назад сказал бы ему, чем обернется для него женитьба на пятнадцатилетней девчонке, он бы не приблизился и на километр к чертовой малолетке. Ленка жила в соседнем подъезде и была на целых десять лет моложе своего будущего супруга. Когда непоседливый пацан Клюшкин с заляпанными зеленкой коленками носился по двору, Ленкина мать чинно выгуливала в розовой коляске будущее чудовище. Девчонка росла как сорная трава: шустрая, нахальная, своевольная. Родственники махнули на нее рукой, и она, нимало не стесняясь, покуривала с пацанами в подъезде, прогуливала занятия, хамила взрослым и заявлялась домой за полночь. Однако надо отдать ей должное – внешностью ее природа наградила незаурядной, и толпы ухажеров бродили за Еленой по пятам. Что нашла она в щуплом невзрачном милиционере Клюшкине, этого она, пожалуй, и сама понять не смогла. Но волею судьбы они несколько раз встретились в пустующей квартире одинокого мента. Елена забеременела, и Клюшкин как порядочный человек предложил ей руку и сердце. Он был немало польщен тем, что при столь бурной биографии пятнадцатилетнее создание сохранило-таки девственную чистоту. Не знал бедный Клюшкин только одного – что, несмотря на почетное первое место в ряду бывших и будущих кавалеров любвеобильной дамы, голова его в скором времени даст такую обильную поросль ветвистых рогов, что впору делиться с целым оленьим стадом. Путного ничего, конечно же, из этого брака не вышло. Несовершеннолетняя жена подкидывала сына к бабушкам и убегала с подругой на дискотеки. Клюшкин же пристрастился пить горькую, периодически поддавал жене, но не решался на более радикальные меры.

– Я тут вот по какому делу, – начал Крылов деликатный разговор. – Вы через неделю будете давать в суде показания…

Клюшкин энергично мотнул головой.

– …так вот, поскольку у нас теперь состязательность… ну, знаете, все равны, обвинение и защита… Так вот, мои коллеги из прокуратуры хотят быть уверены, что вы в ходе предварительного следствия действовали по собственной воле.

– Чего-то я не понимаю, – нахмурился Клюшкин. – Что надо-то от нас?

– Да ничего такого, – поспешил заверить Крылов. – Я просто хочу быть уверен, что вашу жену никто не принуждал писать заявление об изнасиловании. А то знаете, как иногда бывает – придут люди в суд, а там заявляют, что никаких претензий к подсудимым не имеют… Мы, видите ли, не хотим оконфузиться. Может, вы захотите отказаться от обвинения?..

– Претензий не имеем? Отказаться? – Скулы Клюшкина свело нервным тиком. – Ленка-а! А ну-ка расскажи ему, что тебе пришлось пережить.

Жена, бросая опасливые взгляды на худосочного мужа-деспота, затянула нудное повествование. Было видно, что она тщательно фильтрует свой рассказ о событиях прошлого, дабы еще больше не травмировать и без того невменяемого Клюшкина.

– Мы с подружкой гуляли вечером по проспекту. К нам подъехала машина. Ребята предложили нам поехать с ними на день рождения. Мы отказались. Они силком затащили нас в автомобиль…

Далее следовал рассказ о том, как беззащитные девчонки оказались нежданными гостями на каком-то празднике в одном из фешенебельных ресторанов, где несчастную Елену накачали изрядным количеством спиртного. После этого девушка очнулась в пустой квартире, адреса которой не помнит. Какой-то противный мужчина домогался ее, угрожал и в конце концов изнасиловал. Потом она по недоразумению опять оказалась на том же дне рождения, где ей не повезло снова: ее поочередно насиловали еще несколько человек, теперь уже в зимнем саду.

Супруг, выслушивая откровения своей благоверной, сжимал кулаки, бледнел, краснел, вскакивал. Было видно, что рассказ о давних событиях по-прежнему волнует его до глубины души.

Проницательный Крылов усмехнулся про себя. Ну как можно быть таким наивным! Последнее замечание относилось к несчастному Клюшкину, который за пестрой ширмой общих фраз не желал видеть очевидного. К примеру, почему жертвой группового изнасилования стала его ненаглядная женушка, в то время как ее подруга, целая и невредимая, беспрепятственно покинула злосчастный день рождения? Какого черта жертва изнасилования опять приперлась в ресторан, вместо того чтобы делать ноги в направлении родного дома? И, в конце концов, как можно было провернуть такую операцию при большом скоплении народа? Неправдоподобно звучали и те заверения девицы, когда она описывала насильственные перемещения ее в автомобиле по городу. Не было сомнений, что она что-то скрывает. Только Клюшкин не желал, похоже, замечать всех этих деталей.

– Подонки разорвали ее одежду в клочья, – верещал он.

Действительно, он сам на следующий день выудил из помойного ведра лохмотья шелковой блузки и разодранные колготки, завернутые в газету и погребенные под картофельной шелухой. Именно тогда он устроил допрос своей суженой по всем правилам оперативной работы. Не сделай он такого открытия, его милая женушка, возможно, молчала бы до скончания века.

– Понятно, – поморщился Крылов. – А что насчет насильников? Сможете их описать, опознать?